Люблю, скучаю... (часть 3)

Девять лет назад в моей жизни появился Александр. Он заблудился в нашем хитроспланированном учреждении и попал в мой отдел, совершенно случайно. Я сразу поняла, лишь один раз взглянув на него, что это ОН. Влюбилась мгновенно и безоглядно. И самое главное и восхитительное - это произошло обоюдно.

Уже через неделю нашего знакомства мы стали жить вместе, у него на квартире. Ты же помнишь мои неудавшиеся романы во время студенчества: они прошли как сухой лед, ни оставив и следа: ни воды, ни пара. А в этом случае, все шло так естественно без какой-либо натуги, что уже через следующую неделю мне казалось, что так было всегда. Я была счастлива. Моя мама, похоже, обнаружила мое отсутствие в доме примерно в это же время. Ты ведь знаешь, что она занята собой и общественной жизнью и с тех пор не произошло никаких изменений. Она никак не комментировала мой союз, ей, как обычно, было все равно. Отношения с ней так и остались на формальном уровне.

Через полгода я забеременела. Когда я об этом узнала, то приняла решение, ничуть не усомнившись, что буду рожать при любом развитии отношений с Сашей. О чем его и оповестила в тот же вечер. Его реакция на новость меня смутила и обрадовала одновременно, потому что я настраивалась на конец взаимоотношений и счастья. Ты же знаешь, как это бывает. А он выслушал, ненадолго задумался, внимательно посмотрел мне в лицо и спросил, что я буду делать завтра в обеденный перерыв. Я вся натянулась как струна, сказала, что об аборте не может быть и речи. На что он засмеялся и сказал, что идем подавать заявление в ЗАГС, не бастарда же рожать. А дальше все по плану: вынашивание, роды. Появился Сан Саныч.

Может быть, ты не поверишь мне, но когда его принесли мне в первый раз на кормление, даже не было иной мысли, что его к нему обращаться надо Сан Саныч и никак иначе. Муж был на седьмом небе от счастья, что теперь у него есть сын, наследник. Саша был очень хорошим мужем и внимательным отцом. Я и не помню, чтобы мы ругались. Трения у нас, конечно, возникали, но он так умело все переводил в шутливую плоскость любую шероховатость, что конфликту не было места пустить корни. И все решалось, как-то не напряженно зло, а легко и любя.

По словам классика: все семьи счастливы одинаково, а несчастны по-своему. Так было и со мной. Моя счастливая семья просуществовала шесть с половиной лет. А потом случилось 17 августа. Мы с Сан Санычем пришли из садика и колдовали над ужином для всей семьи. Саша позвонил, возвращаясь с работы, с вопросом: заходить ли ему в магазин. Это был наш последний разговор. Минут за двадцать до звонка с сообщением о его гибели, я уже знала, что случилось что-то непоправимое. Меня охватила паника, колени подогнулись, и я просто упала на сиденье стула. Без видимой причины, чего я испугалась еще больше.

Телефонный звонок прозвучал набатом. Когда я шла к аппарату, то осознавала, что мне сообщат что-то ужасное. Что я не знала, но понимала всем существом, что все плохо. Так и случилось. Саша не дошел до дома триста метров. Он погиб мгновенно, на месте. Молодой человек, накачанный наркотиками по самую крышу своего сверхмодного автомобиля, даже не заметил того, что выехал на тротуар с бешеной скоростью, что сбил человека. Он вообще был в иной реальности. Только мачта освещения сумела остановить его машину. Кто знает, сколько еще человек он бы убил, не прегради ему дорогу фонарный столб. Он приходил к нам со своей мамой после похорон. Если я правильно помню, то они предлагали полюбовно решить вопрос. Я их выставила за дверь. Мне было совершенно не до них и их компенсаций. Я не питала тогда (да и сейчас не питаю) к этому парню чувства ненависти. Разве это изменило бы положение вещей? Уже нет.

После этого известия - меня не стало. Я не плакала, не теряла сознание. Но вдруг все остановилось, исчезло: время, чувства, люди. Даже Сан Саныч присутствовал номинально. Чтобы тебе было понятнее: представь, что звучит продолжительно и монотонно одна нота. Её звучание не прекращается ни на секунду - ни днем, ни ночью. Этот пронзительный звук не дает тебе уснуть, слышать окружающих. Это самое кошмарное состояние, которое я узнала за всю свою жизнь. Я очень плохо помню, что было дальше.

Я практически не помню ни похорон, ни девяти дней, ни сороковин. Как в этом аду выжил Сан Саныч, я ума не приложу. Да, я механически кормила его, отводила в садик. Также машинально ходила на работу, что я там делала - затрудняюсь ответить. И месяца через полтора меня вызвала к себе наш начальник отдела. Это замечательный человек, но тут она ничем не могла мне помочь.

И предложила мне выйти в отпуск, чтобы «полечить нервы», как она выразилась. Ибо смотреть сквозь пальцы на мое бездействие и ошибки в отчетах она не может, и вынуждена принять меры, как непосредственный начальник.